Читать книгу "Угонщик [СИ] - Роман Феликсович Путилов"

если будут тянуть с приемом заявления, в Новосибирск отправлять или на завтра ориентировать, не соглашайся. Скажи, что по этому заявлению наш генерал завтра будет звонить их генералу. И, чтобы ориентировку по твоему заявлению отправили в Дорожный РОВД Города. Запомнил? Записал? Молодец. И рассказывай все и подробно. Хорошо. И, где-то через недельку, мне перезвони, я тебе расскажу, как дела по твоему заявлению. И, самое главное — если тебе будет кто-то звонить или спрашивать про машину рассказывай, как есть — машину отобрали, документы с ключами тоже. Опасался за свою жизнь, так как считал, что угрозы напавших на тебя незнакомых лиц ты воспринимал как реальные. Заявление сразу не подал в милицию, так как напавшие сказали, что это бесполезно, так как у них хорошие связи. Ты с Татьяной то связь потерял после этого?

— Нет, я ей звоню периодически. Она в сентябре в отпуск обещала ко мне приехать, тут осенью очень красиво.

— Понятно. Тогда дай мне телефон Татьяны.

— Зачем? — в голосе моего собеседника опять, как в начале разговора, появился страх.

— Серега, ты что там напрягся? Мне насчет Люси надо информацию получить, а через Таню будет быстрее. В конце концов, ты же сам сказал, где Таня с Люсей работают…

— Да, только Таня уволилась оттуда, ее Люська затравила, всем на работе рассказывала, что она у Люськи жениха увела.

— Понятно. Ну тогда, неверное, мне Танин телефон и не нужен…

— Да ладно, записывайте. — Сергей продиктовал шесть цифр телефонного номера, после чего я еще раз наказал ему пойти и написать подробное заявление в милиции, и мы, наконец, распрощались.

Сразу после телефонного разговора с Сергеем я вызвал к себе, измученного неизвестностью, Руслана.

— Короче, брат, у нас с тобой получается следующее. Сергей сегодня-завтра пойдет в милицию, напишет заявление, что его били, забрали документы, деньги, ключи от машины и, соответственно, саму машину. Били, угрожали, требовали жениться на, якобы изнасилованной им женщине. Он поэтому и убежал. С женщиной он расстался восьмого марта, а пришли к нему через два месяца. Вот такие вот дела.

— Нам то что делать?

— Насчет денег, я считаю — не платить. Но тут ваше личное должно быть решение, я тут за вашу семью решать не могу.

— Хорошо, Паша. Представь — мы не заплатим. Эти на нас заявление подадут. Ты понимаешь, что при таких адвокатах меня и пацанов могут просто закрыть и все! Понимаешь — все! До суда не выпустят, а если до суда мы сидеть будем, то, сто процентов, дадут реальный срок.

— Брат, я делаю, все, что могу. Как только будет заявление в Находке принято, они нам должны сразу сообщение отправить, чтобы быстрее. Материалы из Находки, наверное, дней через десять придут, но, сам факт наличия такого заявления не даст вас закрыть, да и дело думаю, никто при этом не возбудит, так как очень хорошо характеризует личности заявителей. Так что, не бзди, все будет хорошо. Ладно, давай, некогда мне, работы еще много.

— Здравствуйте Татьяна, из Дорожного РОВД беспокоит, уголовный розыск, Громов моя фамилия. Ваш хороший знакомый с берега залива Петра Великого шлет вам свой моряцкий привет. Он мне дал ваш телефон и посоветовал обратится к вам за консультацией. Относительно Люси, подруги вашей бывшей. Не хотите разговаривать? Беременна? О, как! На новом месте работы вас как приняли? Скрываете ото всех, куда устроились? Ну и правильно, я у вас даже спрашивать не буду, где вы теперь работаете. У меня вопрос к вам коротенький — не подскажите, где Люся живет? Ой как замечательно, что вы у нее были в гостях. Да свидания, Татьяна, спасибо за информацию.

Люся жила в новой девятиэтажке у дворца культуры Каменьщиков, на границе меду Центральным и Чекистским районами. Приехал я во двор Люсиного дома к половине седьмого вечера. К сожалению, Таня не помнила номер квартиры, где жила бывшая подруга, но прождав полчаса, я увидел заходящую во двор девушку с крашенными хной волосами и чуть осторожной походкой, что отличает будущих матерей от других. Следуя да девушкой четырьмя пролетами ниже (лифт не работал, а жила Люся на седьмом этаже), уже на четвертом я устал слушать ее ругательства, догнал девицу и предложил ей помочь донести тяжелую сумку, из которой торчали четыре литровые бутылки молока и какие-то пакеты.

Подняв ношу на седьмой этаж (сами бутылки, без содержимого, весили очень много), я выслушал горячую благодарность молодой женщины, передал ей сумку и остался стоять за спиной Люси, деловито перелистывая ежедневник.

Открыв ключами дверь, Люся подхватила сумку, шагнула в квартиру, обернулась, чтобы захлопнуть входную дверь и остолбенела — я никуда не ушел, а стоял у нее на пороге, улыбаясь, как красное солнышко.

— Вы что –то еще хотели, молодой человек?

— Еще раз здравствуйте. Кузнецова Людмила?

— Да, это я. А вы…?

— Почему на осмотр в назначенное время не пришли в консультацию?

— Э-э…

— Вы знаете, что по новому Указу, если пропускаете осмотры в консультации, то могут пособие не выплатить?

— Я тогда плохо себя чувствовала, но я на следующей…

— Плохо чувствовали — какие у вас симптомы? Может быть, вас на сохранение положить, на пару недель. Полежите, прокопаетесь…

— Да нет, у меня просто голова болела в тот день. Я обязательно…

— Еще у нас в районе открылась школа будущих матерей, ведут американцы, по методике доктора Спока. Могу вас записать. Желающих много, но места еще есть.

— Да, хочу…

— Только туда вместе с будущими отцами надо идти. У американцев методика такая, занятия только парами.

— Нет, мой не пойдет…

— А кто из двоих не пойдет — Слава или Сережа?

Люся даже отскочила от порога, глаза ее превратились в две колючие льдинки:

— Вы кто? Уходите немедленно отсюда, пока я милицию не вызвала!

— Считайте, что вызвали. — я показал удостоверение: — Уголовный розыск, лейтенант Громов.

— Да вы знаете, что я с вами сделаю! Да ты завтра пойдешь дворником работать, извращенец!

— Не знаю, куда я пойду завтра, может и в дворники. А знаете, какую историю я буду рассказывать своим новым друзьям — дворникам? Как одна наглая девица рассталась с молодым человеком, стала встречаться с другим, залетела от него. Но, так как второй был бандит, и никогда, никому, ничего не давал, а только хапал, то он сказал девице, что отцом он быть не готов, но можно развести лоха педального, обвинить его в изнасиловании девицы и заставить того не ней жениться. А, так как он моряк, что в Японию ходит и всякие вещи оттуда привозит, то у него хватит денег и на наглую девицу, и на ребятенка бандита, ну и на самого бандита немного останется…

Моя блистательная речь была бесцеремонно оборвано. Крикнув почему-то «Хам!», будущая мать захлопнула дверь с такой силой, что мне показалось, она с петель чуть не слетела.

Я постучал согнутым пальцем по накладке замка и продолжил в полголоса:

— Это не поможет. Я все равно сейчас здесь еще пошумлю, чтобы все соседи вашего прекрасного дома были в курсе, кто живет в этой квартире. А завтра приду к вам на работу уже официально, буду вас допрашивать. И, уверяю вас, уже к вечеру все в институте будут в курсе ваших маленьких шалостей. Но это еще не все. Вы рожать ребенка будете в тюрьме, потому что вымогательство, организованной группой лиц, да еще и с применением насилия — это тяжкое преступление.

Дверь внезапно распахнулась, на пороге стояла яростная и красная от злости женщина, но в глазах ее плескался страх.

— Ты знаешь, что с тобой мой Славик сделает? Он…

— Заткнись. Если ты считаешь, что он со мной что-то сделает, то ты дура и нам с тобой не, о чем разговаривать. А я хотел тебе помочь. Давай, до завтра, в институте увидимся.

Меня окликнули уже на третьей ступеньку ведущей вниз.

— Подождите. Не уходите.

Я повернулся к женщине, по щеке которой текла одинокая слезинка.

— На кухню пройду? Не в подъезде же беседовать.

Когда я протопал на просторную кухню, присущую домам новых серий, не снимая кроссовок, Люсю перекосило.

— Вас разуваться в милиции не учат?

— Люся, нам разуваться запрещено. Представь, ты мне сейчас чаю нальешь, а, когда я за печенькой потянусь, ты меня сзади попытаешься сковородой ударить. Или твой Славик сюда заявиться с криком: «Так вот чей ребенок!» и на меня бросится…Мне что, прикажешь, с вами босиком воевать?

— Ну и хам вы!

— Люся, я же пошутил, ни на кого из присутствующих не намекая. А насчет чая намекаю, причем открытым текстом.

Когда девушка